На ковре-самолете
ФОТО:
Сihan Bacak, LAUNCHMETRICS SPOTLIGHT, GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В прошлом году Буньямин Айдын, основатель турецкого стритвир-бренда Les Benjamins, вошел в список пятисот самых влиятельных людей в моде
The Business of Fashion и стал «Человеком года» по версии GQ Middle East. В этом мае бренд открыл первый магазин в России, московском «Авиапарке», хотя столичные модники вроде стилиста Кати Табаковой уже давно знакомы с Les Benjamins и рекомендовали бутики марки в числе обязательных к посещению в Стамбуле. Алена Важенина созвонилась с Буньямином, чтобы обсудить, как восточному бренду завоевать любовь западноориентированного мира, не пришел ли конец стритвиру и коллаборациям (на его счету сотрудничества с Nike, Hugo Boss, Дэниелом Аршамом и Puma), — а также общую любовь к коврам.
Открытие в Москве Les Benjamins —
бренда, существующего с 2011 года, — уже по устоявшейся местной традиции закончилось в модной «Автомойке by Veladora». В бар на месте бывшей автомоечной станции — бетонные стены да шлакоблоки вместо столов и стульев — марка вписалась что родная: за счет развешанных пестрых ковров, которые служили на вечеринке фотозоной. «Вы знали, что у русских к коврам тоже особенное отношение?» — спрашиваю Буньямина, однажды выкрасившего волосы в бордовый со светлыми узорчатыми пятнами; именно так (плюс на фоне ковра) он предстает в своем мини-профайле участника BoF 500. Рассказываю про судьбу ковра в нашей стране: от признака достатка в СССР до символа безвкусицы и снова модного фона в России: «благодаря дизайнерам типа Демны, которые стали переосмыслять свое советское прошлое». «О, классно, — отвечает Буньямин, или Бенджи, как его называют близкие. — То есть у вас там куча магазинов ковров и всего такого? Надо будет заглянуть».
Открытие Les Benjamins в Москве
В России Буньямин никогда не был, хотя последняя коллекция Les Benjamins, представленная в феврале на неделе моды в Дубае, посвящена Алтаю. Жакеты и мини-платья с принтами местных ландшафтов, подбитые мехом кожаные куртки и кэтсьюты с шаманскими узорами, макси-дубленки с овчиной поверх рукавов и скрещенные с джинсами длинные юбки из вареного денима модели демонстрировали, вышагивая по дорожке из тех же пестрых ковров. В шапке-ушанке и галстуке боло среди них затесался модный казахский режиссер Айсултан Сеитов. «Мы с Айсултаном познакомились в Instagram, — рассказывает Бенджи, как он уговорил клипмейкера пройтись на шоу. — Обменивались работами, общались. Было какое-то братское чувство: ну, знаете, он казах, я турок [оба народа — тюркские. — Прим. The Blueprint]. Потом мы случайно встретились в Токио. Там и подружились: пошли в рамен-бар, потом в кальянную. Ели там в “Макдоналдсе” вместе с его другом-сумоистом». Посвящение же Алтаю — возвращение Буньямина к своим корням. «Все тюрки произошли от алтайцев, так что мои предки оттуда. Что касается России в целом, мой отец часто ездил в Узбекистан и Туркменистан [когда они входили в состав СССР], а мне рассказывал оттуда истории, когда я был маленьким».
Les Benjamins осень-зима 2021/2022
От отца 36-летний Буньямин унаследовал и любовь к коврам: тот их коллекционировал. А еще занимался «текстильной промышленностью» — вместе с женой, так что все детство Бенджи провел среди тканей и одежды, часто бывал на ярмарках. «После смерти отца его коллекция перешла мне, — рассказывает Айдын, старший из четырех детей в семье. — Поэтому для меня ковры — это глубоко сокровенное. Это ДНК моего бренда. Когда видишь жаккард или принт с ковровым узором, можно сразу сказать “Это Les Benjamins”». Ковровые узоры разного масштаба и яркости украшают в бренде бомберы и пальто, джинсы и килты. Все это, говорит креативный директор, очень личные коллекции — несмотря на то, что иногда при работе над ними берет консультации у специалистов по культуре и истории: работать с прошлым нужно уметь. «Вообще, у меня нет какого-то конкретного образа человека, для которого я создаю одежду. Но есть такой юный Бенджи — я в 16–17 лет. Я все время возвращаюсь к нему: что его вдохновило бы, о чем он мечтал? Так я понимаю, чего хочу сейчас». На вопрос, каким он был в подростковом возрасте, Айдын отвечает: «Я бы сказал так: в мире с собственной совестью».
Бенджи родился в Дюссельдорфе, в семье турецких эмигрантов, и жил в Германии до 12 лет. Затем семья вернулась в Стамбул, где Буньямин живет по сей день. Здесь он учился в немецкой гимназии Alman Lisesi: был единственным в классе не то чтобы турком, а брюнетом — все остальные были немецкоговорящие блондины. «Что я почерпнул в Германии, так это это умение быть эффективным, не повторять ошибок, правильно делегировать, — рассказывает Буньямин, как на него повлияло мультикультурное детство. — Швейцария [где Бенджи попытался получить высшее образование] дала мне способность быть прозрачным: мы в Les Benjamins открыты в работе с людьми, честно говорим о своих ожиданиях и мечтах и стараемся понять их мечты. Мы всегда про взаимное уважение». С высшим образованием у Бенджи не сложилось — с интервалами в полгода он бросал бизнес-факультет стамбульского Университета Бахчешехир, международные отношения в Женевском университете, рекламное отделение Университета Бильги, снова стамбульского. «Это было трудное время, — вспоминает Буньямин. — Я потерял отца и был очень растерян, не знал, стоит ли продолжать учебу. При этом я понимал, что должен быть хорошим примером для своих братьев и сестры, и заставлял себя делать то, чего на самом деле не хотел».
С 19 лет Бенджи крутил в голове концепцию Les Benjamins. «Однажды преподаватель по рекламе дал нам задание придумать бренд. Я сказал, что у меня он уже есть, и спросил, могу ли я ему презентовать его. Он согласился, и после моей презентации сказал всем: “Смотрите на этого парня, у него большое будущее”. С этого момента я окончательно сосредоточился на бренде. Мне тогда был 21». Les Benjamins стартовал с мужских футболок, но быстро стал разрастаться за счет более «серьезных» вещей. Поглядывал на японцев Йоджи Ямамото и Рэи Кавакубо — героев Буньямина в моде, — точнее, на их подход к работе с наследием родной страны. «Они идеально умеют сохранять историю и соединять ее с современностью. Я хотел сделать то же самое — уважить турецкое наследие, культуру, историю Алтая, Центральной Азии, всех этих прекрасных культур, откуда мои корни, и объединить их с современным видением». У бренда есть слоган — East Now. Буньямин поясняет, что для него это прежде всего про разрушение стереотипов: «Когда люди говорят о Турции, они сразу вспоминают кебабы и все в таком духе. Когда говорят о Ближнем Востоке, представляют пустыню. Но никто не думает о том, что именно здесь родилась математика, или что на Дальнем Востоке возникли такие безумные арт-движения, как каллиграфия или эбру [традиционная турецкая техника создания “мраморных” узоров, которые наносят на загущенную воду, а затем переносят на бумагу. — Прим. The Blueprint]. Для меня Les Benjamins — это проект, который должен по новой рассказать миру, особенно молодому поколению, о том, какие ценности есть на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке».
Рекламная кампания Les Benjamins весна-лето 2025
Рекламная кампания Les Benjamins весна-лето 2025
Les Benjamins весна-лето 2017
Уже в 2015 году, после четырех лет работы в команде из бывших сотрудников Nike, Givenchy и Saint Laurent, Буньямин сравнивал вещи Les Benjamins с уровнем ready-to-wear-коллекций, а среди клиентов марки числились модные рэперы. «Я стараюсь делать то, что делал Хироси Фудзивара, который привнес в Японию панк-движение и хип-хоп, — говорит Бенджи. — Поэтому мы устраивали вечеринки с Трэвисом Скоттом, Скептой. Все это — наш способ настраивать диалог Востока с Западом. Раньше я всегда путался: я Восток или Запад? Но сейчас понимаю — я и то и другое». Вечеринку Les Benjamins с участием Трэвиса в 2015 году Айдын называет моментом, когда он впервые почувствовал, что его бренд набрал вес, — то была афтепати презентации весна—лето 2016, первой для марки в Париже. После этого турецкий бренд отмечался на местной неделе моды дважды — уже в рамках официального расписания. В сезоне весна—лето 2017 снова выступил с презентацией (татуированные модели, одетые в куртки, жилеты и шорты, навеянные пейзажами Северной Африки, танцевали и застывали в белом зале), а коллекцию осень—зима 2020/2021, посвященную турецкому психоделическому року 1970-х, представил уже в формате показа.
Трэвис Скотт и Буньямин Айдын
В Милане Les Benjamins тоже успел отметиться — в 2016 году привез туда коллекцию Ottoman Punk, особенно запомнившуюся модной прессе изображениями Джеймса Дина и Пабло Пикассо в фесках. «Шоу было грандиозное, — вспоминает Буньямин. — Мы завесили палаццо Клеричи коврами, на подиуме кружились суфийские дервиши, а на контрасте с ними были модели-панки с татуировками на лицах. Настоящее столкновение Востока и Запада».
Пиар шоу, подчеркивает Айдын, взяла на себя тогда основательница именного международного PR-агентства Карла Отто. Так публикации о нем появились в прессе по всему миру, от GQ и Vogue до The New York Times.
Les Benjamins, коллекция Ottoman Punk, Милан, 2016
Рассуждая о том, насколько сложно дизайнеру с Востока добиться такого внимания, Буньямин отвечает «довольно сложно», ведь обычно турецкие бренды не любят даже в Турции: «Мы всегда смотрели на Милан, Париж, Берлин и Лондон. Мне кажется, у многих дизайнеров из этих городов есть своего рода чит-код. То же самое — в Токио. Потому что они из главных модных центров и их просто толкают вперед. А нам пришлось пробиваться». Вместе с тем Айдын считает, эти трудности сделали его команду быстрее и гибче многих западных брендов: «Потому что теперь мы умеем своими силами открывать ретейл-точки [сегодня бренд представлен в 20 странах, включая корнеры в легендарном нью-йоркском универмаге Saks Fifth Avenue и британском Harvey Nichols и собственные магазины в ОАЭ. — Прим. The Blueprint] и организовывать фестивали и вечеринки в разных городах мира. В то время как европейским брендам для этого, скорее всего, понадобилось бы три-четыре агентства».
В том числе благодаря успеху Les Benjamins, говорит его основатель, отношение к восточным брендам меняется сегодня и на самом Востоке. По крайней мере, «прогрессивная молодежь» — основная клиентура Буньямина — воспринимает его проект как повод для гордости: «Это дорогого стоит, потому что у нас редко празднуют успех локальных марок». При этом, описывая текущее состояние индустрии в Турции, Бенджи щедр на похвалу: «Искусство, мода, музыка — все кипит. Несмотря на экономические трудности, молодежь создает новые проекты. Сейчас очень энергичное время, похоже на ранние годы Берлина [после падения стены]. Стамбул стал невероятно крутым городом, куда все стремятся приехать». Особенно это ощущается на контрасте с началом 2010-х, когда Буньямин запускал бренд: музыкальное, модное и другие креативные сообщества, вспоминает он, были закрытыми и почти не пересекались. «Сейчас благодаря соцсетям все начали активно коллаборировать друг с другом. Панк, уличная культура, рэп, альтернатива — все стало смешиваться. И люди стали гораздо расслабленнее и свободнее. Раньше, например, было табу прийти в ресторан в кроссовках. Сейчас такого нет».
Штаб-квартира Les Benjamins в Стамбуле
В центре описанного Буньямином бурления — в оживленном районе Этилер на европейской стороне Стамбула — сегодня находится штаб-квартира Les Benjamins. Здание с собственным живописным садом (в хорошую погоду используется в качестве опен-спейса) креативный директор сравнивает с виллой. «Офис для нас — это очень скучно, нам нравится сохранять свободный дух». Так, любой из 35 сотрудников может взять с собой на работу животных или детей. Последний пункт теперь особенно актуален для самого Бенджи, а также для Ламии Изги, дизайн-директора женской линии Les Benjamins, запущенной в 2018 году. Недавно у пары родился сын.
Ламия родом из Саудовской Аравии и помимо женской одежды отвечает в бренде за аксессуары и парфюмерию. «Изначально у нее был свой бренд, ближе к кутюрному — женские вечерние платья, — рассказывает Буньямин. — В таком статусе она и вышла за меня замуж. Потом я уговаривал ее присоединиться к нашему бренду — она не хотела. Мне понадобилось около шести месяцев на уговоры. Но как только она согласилась, то сразу создала направление женских кожаных сумок. Мы также работали вместе над украшениями, но это ее зона ответственности — большую часть сделала она». Мешают ли личные отношения на работе? У этого есть и плюсы, и минусы, считает Айдын. «Но плюсов больше. Главный — мы можем двигаться быстрее: поддерживаем друг друга и быстро даем обратную связь. А это то, что креативному человеку просто необходимо».
Теперь Буньямин всерьез уделяет внимание детской линии: «Для меня это совершенно другой мир». И все же большой его страстью остаются коллаборации — на счету у Les Benjamins сотрудничества самых разных калибров: это и спортивные гиганты вроде Puma и Nike («я стал первым турецким дизайнером, приглашенным Nike»), и американские художники типа Futura 2000 и Дэниела Аршама (тот провел свою выставку Self Structure в бутике марки в стамбульском районе Нишанташи), и даже Министерство спорта Турции, которое на пару с Nike заказало у Бенджи экипировку для национальной команды на Олимпиаду в Токио. «Кроме того, я оформил Airbus 330, который перевозил спортсменов в Японию. Самолет стал, пожалуй, самым масштабным объектом, который я когда-либо дизайнил». Последним большим шагом по части коллабораций для Буньямина стала совместная коллекция с немецким брендом Hugo Boss: декорированные бисером брючные костюмы, свитеры с лебедями, плащи и галстуки с брошами-розами стали его посвящением бабушке и дедушке, турецким гастарбайтерам, иммигрировавшим в Германию в 1960-х годах.
Les Benjamins осень-зима 2025/2026
Буньямин Айдын и Ламия Изги
Les Benjamins осень-зима 2025/2026
Но не чувствует ли Буньямин, что время коллабораций ушло вместе с 2010-ми? «Да, эта история себя исчерпала, — отвечает креативный директор Les Benjamins. — Но только если речь о быстрых, поверхностных коллаборациях — таких, где просто ставят рядом два логотипа ради быстрых денег. Настоящие, осмысленные коллаборации, где бренды остаются верны себе и неожиданно соединяются, будут существовать всегда. В Турции интерес к ним по-прежнему огромный». Сейчас, по словам Бенджи, его бренд чуть замедлил конвейер коллабораций, зато стал больше внимания уделять их «смыслу и искренности». Следующую можно ждать в октябре — это будет «сотрудничество мечты с одним из крупнейших автопроизводителей в мире». Ставить крест на стритвире, как это друг за другом делают модные издания, Буньямин тоже не готов: «Я не люблю данные и статистику: они всегда делят все на плюс и минус. Но мир так не работает. Это очень западный способ мышления. Восточный же взгляд, к которому я ближе, — цикличность. И сейчас, на мой взгляд, стритвир в самом захватывающем состоянии: он перерождается».
Новую коллекцию Les Benjamins покажут в январе — снова на неделе моды в Дубае: сейчас этот город Буньямин считает фактически вторым домом, ценит его за «сочетание исторического наследия и футуризма». «Дам вам эксклюзив — будущая коллекция называется El Gringo. Она навеяна историей турецкой миграции из Анатолии в Мексику. Само слово gringo забавное: друг-мексиканец объяснил мне, что оно произошло от “green, go!”: так кричали американским военным в зеленой форме. Сегодня так называют чужака, иностранца. В этом ирония и в этом суть коллекции».
